To свящ. Антоний
   Вот теперь я осмелюсь высказаться однозначно: нет. Это неправда. Как тут многими отмечалось, общество крайне неоднородно, Церковь тоже. Не Гельман воюет с Чаплин и Чаплин с Гельманом, нет, ведь заочно идет такой же спор и Чаплина с Кураевым, Гельмана с Михалковым. Надо просто правильно дать определения, и тем самым поставить всё на свои места. Идет спор, противостояние, непримиримая вражда между силами добра и зла, света и тьмы, куражащейся власти и возмущающегося безвластьем большинства. Там, где существует реальное единство, не надо писать лозунги вроде "Народ и партия едины!"
 
Поэтому, увы, правы горькие слова о сращивании власти и РПЦ, что переводится на нормальный язык, конечно, не как сращивание прихожан с парламентом. Сращивание идет ниже уровня нравственности, в той зоне безнравственности, где власть упивается своей безнаказанностью и вседозволенностью. Это верхушка светской и церковной иерархии, вместе с отрядом подлецов, стукачей и откровенных погромщиков. Если на самом верху благожелательно смотрят на творимые «православными активистами», «казаками», «хоругвеносцами» безобразия – становится ясно, из чего сформирована гвардия тьмы. Кстати, ясно также, насколько ничтожна эта продажная горстка отбросов общества. Общества в целом, отнюдь не Церкви!
 
Ну, а подлецам и стукачам – позор, Бог им судья. Словам «Церкви» или «Общества» они не внемлют.
 
(поправил знаки препинания)

 Что-то не понял, то ли настоятель воду поменял, то ли Чудо произошло. Не, точно чудо!

To lb
   
Золотые слова! Я тоже думаю, что записывать погромщиков-хоругвеносцев в Церковное воинство весьма поспешно. Это то, что не тонет и всплывает наружу в любом обществе, тем более больном. И их действительно не так много - просто слышны всегда те, кто громче орет.

Хорошая заметка от иерея Александра Пикалева:
 
...Каждого из нас когда-нибудь кто-нибудь оскорблял. В жизни каждого из нас были случаи, когда мы чувствовали себя оскорбленными. Если так, то давайте вспомним моменты, когда мы чувствовали себя наиболее оскорбленными, кто из оскорбивших нас сумел нанести нам наиболее глубокую душевную рану.
...
 
Ну вот, допустим, иду я по улице, и сам того не ожидая, становлюсь участником конфликта с совершенно незнакомым мне человеком. И этот человек поносит меня последними словами… Обидно? Оскорбительно? Конечно. Но если я сам не усугублю конфликт, то, скорее всего, уже вечером того же дня, я об этом забуду, в точности по слову апостола Павла: «Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем» (Еф.4:26).
 
Ну, а если сложилась такая ситуация, когда последними словами меня поносит не прохожий, а моя жена или мать, когда мои дети откровенно смеются и издеваются надо мной? Если такая ситуация складывается внутри семьи, то это может означать только одно: она готовилась, зрела много лет, чтобы в один прекрасный день выплеснуться наружу.
 
Скоро ли забудутся оскорбления сказанные в семье? В большинстве случаев они не забываются никогда. Много ли статистика знает случаев, когда человек пускал себе пулю в лоб или вешался потому, что его обхамили в супермаркете? Думаю, вообще не знает. А о том, сколько людей не выдерживают оскорблений, нанесенных своими, родными, как казалось, любящими и любимыми людьми, известно и без цифр.
 
Поэтому для меня, в первую очередь, критерием силы оскорбления является то, кто именно это оскорбление мне нанес.
 
Что касается внешних, чужих мне людей, то тут я могу сказать только одно: меня может оскорбить только тот, кому я позволю это сделать. Без моего «высочайшего соизволения» быть оскорбленным можете даже и не мечтать оскорбить мои, не только религиозные, но и вообще любые чувства.
...
 
Среди своих — другая ситуация. Среди своих я беззащитен, меня можно брать голыми руками и оскорблять сколько угодно, и идти жаловаться мне будет не к кому.
 
 
 
Поэтому, если мы, христиане, называем друг друга братьями и сестрами и относимся к Церкви не просто как к клубу людей по интересам или к политической партии, но как к семье, а свои семьи именуем «малыми Церквами», то и без объяснений понятно, что оскорбление, нанесенное нам внутри нашей Церкви, в сто крат больнее, чем самая гнусная выходка чужака.
 
Поэтому вопрос: кто больше оскорбляет чувства верующего человека — панки, забежавшие в храм, или монах, который «как частное лицо» давит машиной людей, даже не требует ответа, настолько очевиден этот ответ. Именно поэтому акции бригады Энтео в разы оскорбительнее, чем действия тех, против кого эти акции направлены.
 
Разве ничьи чувства не оскорбляет священник, который крестит заведомо неверующего или суеверящего человека только потому, что он «оплатил Таинство»?
...
 
Или как быть с оскорбленными чувствами самого священника, когда к храму подъезжает машина, стоимостью, эдак миллиона в три-четыре, из нее выходит (как бы поприличнее сказать) гражданин, и, поигрывая ключами, спрашивает: «А где тут можно попа заказать, офис освятить?» Причем, ежу понятно, что попа в офис и девок в баню он заказывает одним тоном, и для него это вещи одного порядка.
 
И как священнику (если он честный человек) разобраться со своими оскорбленными чувствами? Отказать — получишь нагоняй сверху, т.к. «КАК МОЖНО отказать такому спонсору?» Поехать, чтоб профанировать церковную молитву — в зеркало потом на себя противно смотреть. Как потом возглашать «премудрость прости», если сам добровольно встал на четвереньки?
 
Это темы для внутреннего обсуждения, которые не стоит выносить на публику? Если Церковь — это секта, то да. А если мы любим говорить, что отделенная от государства Церковь не отделена, в то же время, от общества — тогда нет.
 
И здесь, конечно, нужно констатировать тот факт, что обсуждение законопроекта о защите чувств верующих — это не более чем очередной способ поорать на ток-шоу о третьестепенных проблемах, заглушая слабые голоса проблем главных.
 
Чувства, оскорбленные внутренними причинами, никакой закон защищать не будет по определению. И потому, когда я вижу православных, которые торопятся прокричать «осанна» грядущему закону и мечтающих «показать им всем…» уже не от ветра главы своея, а на законных основаниях, я вижу людей, подлинные религиозные чувства которых находятся под очень хорошей анестезией.
 
http://www.pravmir.ru/religioznye-chuvstva-pod-anesteziej/  
 
 

ВВС  считает lb большим авторитетом в религиозной сфере. Не может не перетащить цитатку-другую.  
Или зачем-то ещё?...  

To BBC
 Я, к сожалению, вашего вклада в тему не вижу. Всё в стиле обычного "ну-ну", "ну, да" и "а давайте лучше поговорим об лб". Вы какой-то вопрос всерьёз задавали? Не заметила.  

To BBC
 Да - часто это глупо и несправедливо. Но не всегда ветер дует потому, что деревья качаются.

 Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь?
 Именно поэтому никакие претензии святоши от православия никогда и не принимают - "за нами шествует Христос" (впереди, конечно). Что бы ни говорили самые мерзкие хулители или самые сердечные доброхоты - всё это бессмысленно и пусто, как ветер в стекла, ибо Церковь не одолеют врата адовы, Бог не поругаем, а патриарх простой местоблюститель. Хоругвеносцы бьют женщин, иерархи ласково усмехаются - а ко Христу претензии есть? Некие (патриаршие) силы организуют крестный ход за ужестчение гонений - а ко Христу претензии есть? Лицемерие, корыстолюбие, ханжество пропитало всю Церковь - а ко Христу претензии есть?  
О чем же тогда остается вести диалог, как ни о Христе!  
 
(Моё наблюдение: немалое количество проникновенных публикаций о вере во Христа, о возврате к заповедям Христовым радикалами и "ортодоксами" от православия никогда не цитируются и, наверное, не понимаются. У них, видимо, "никаких претензий к Христу" не осталось в принципе)

А, понял это "самые сердечные доброхоты"... Ангелы света.
Все доброхоты, а в нужде помочь нет охоты (В. Даль).
 
Повторюсь: становитесь Патриархом Павлом для России и наведите порядок.
Нет?
Тогда смысл доброхотсва? Чисто поговорить не о чем?

Опять условия. Здесь Родос, здесь и прыгай...
А то Вам и Патриарха Кирилла с Чаплиным и сотнями плохих попов завалить хочется и самому Патриархом только при Царе.
 

To BBC
 А что Вы хотите? В чём весь пафос? Раз lb таков, то и все неверное человечество не стоит нашего высочайшего внимания?  
"... благодарю Тебя, что я не таков, как этот lb..."?
А мне кажется - странно так распаляться на неверующих, "подкапывающихся", вопрошающих с подтекстом и прочих, кто смущает наше благодушие. "Итак, если свет, который в тебе, есть тьма, то какова же тьма?"  
 

To Атех
В 1947 году дело шло к травле Пастернака. Не так давно он был в фаворе, ездил корреспондентом на фронт, хотя писал как-то слишком по-своему. Вот подал подборку стихов в «Новый мир», и Симонов стихи одобрил, но потом отказал в публикации. Пастернаку со всех сторон советовали отречься от зарубежных поклонников или хоть написать заявление о признании собственных ошибок. Жена Пастернака точно так же осаждала его просьбами «сделать заявление»: "Пока Борис не сделает заявления, его дела не поправятся". А он не хотел писать о войне, народе, патриотизме, в это время он, помимо переводов Шекспира и работой над «Доктором Живаго», писал «Рождественскую звезду».
 
Когда с тем же самым к девушкам-райот обращается в который раз Чаплин: «Сделайте заявление, раскайтесь!» (несмотря на принесенные извинения) – как-то ясно становится, к какому времени тяготеет вся эта тягомотина. Ко временам строгой линии партии, борьбы с уклонистами, к ностальгии по сталинщине, в конце концов. «Вы скажите просто: что Вы хотите?» - Все вопрошающие и недоумевающие, осуждающие и осаждающие хотят одного-единственного – раскаяния, прошения о милости, признания своего царя Царем мира.  
 

To lb
 С Вами все нормально?
Какое раскаяние? Какой царь?
Не знаете чего ответить? Не надо...
Я действительно не понимаю, что должно случиться с человеком, чтобы он Христа назвал лукавым.
 

 Что-то мне это напомнило...