To lb
   
Имеется в виду ветхозаветное употребление слова  нищий (по-евр. "ани") как "нищий пред Богом".  Это были абсолютные синонимы, понятные всем.  "Нищ есмь азъ". Ясно же, что царь и пророк Давид не о том говорит, что у него барашков не хватает.))))

To lb
 
Вот  - нашла!
 
 
"Это ключевое слово — нищие духом. У Луки в греческом оригинале стоит в большинстве списков просто нищие. Возможно, что изначально так и было в проповеди Христа, и лишь затем — для пояснения этого выражения людям, для которых смысл слов Христа уже переставал быть прозрачным, например, обратившимся язычникам — было добавлено духом. Собственно, слово духом здесь вспомогательное, как бы сугубо служебное. Оно играет приблизительно ту же роль, что в иконографии крылья у ангелов. Крылья — знак отрицания плоти, материальности, видимости, буквальности: хотя ангел и изображается в виде человека, юноши, крыло подсказывает, что это лишь некая неизбежная условность, а на самом деле телесность ангелам не присуща.
 
Также и добавление слова духом сделано, чтобы сразу отсечь ненужные толкования: речь не идет о нищих как о социально-экономической группе. Подсказка Матфея заставляет присмотреться к самому слову нищие как термину, имеющему свое собственное духовно-религиозное содержание, то есть входящему в ветхозаветную религиозную традицию"
 
"Тексты пророков и псалмопевцев показывают, кто есть нищий (евр. ани) в ветхозаветной традиции: «Благочестивый, который тяготится в своем сердце сознанием, что он жалок и беспомощен, обращается к Богу, и не знает и не ожидает для себя никакой помощи, кроме той, которой он просит от милосердного Бога, есть истинный ани», — говорит православная Толковая Библия[1] «Анавим[2], столь часто упоминаемые в Библии, это люди, которые прошли испытание страданием и созрели, и смирение научило их вручать себя Богу», — соглашается католический писатель Жак Лев[3]. Анавим — это люди, увидевшие, что у Бога все дается милостью, а у человека все приемлется верою. Согласно много раз повторявшимся словам бл. Августина, псалмы от начала до конца представляют собой молитву тех нищих анавим, которым евангельские заповеди блаженства обещают Царство Небесное, то есть тех, кто знает, что у человека нет ничего, чем бы он мог хвалиться перед Богом, но также нет ничего, что он не мог бы надеяться получить от милосердия Божия…
 
Однако для понимания Нагорной проповеди надо вспомнить, что выражение нищие Израиля имело еще один, очень важный смысловой оттенок. Связанное с остатком Израиля, оно было пронизано острым эсхатологическим ожиданием. Еще раз напомним слова Давида: «Он ИЗБАВИТ нищего, вопиющего» (Пс 71:12). И сам этот псалом эсхатологичен по своему содержанию и говорит о пришествии Царства, которое пребудет, «доколе пребывает солнце» (Пс 71:17).
 
Нищие Израиля — это «чающие утешения Израилева» (ср. Лк 2:25), обращенные всеми своими помыслами к восстановлению правды и обновлению мира. Ап. Павел, говоря о таком ожидании, употребляет однажды очень выразительное слово — apokarasokia, означающее «стояние с вытянутой вперед головою» (символ ожидания; пристальный взгляд, устремленный вдаль), «ибо тварь с надеждою apokarasokia ожидает откровения сынов Божиих» (Рим 8:19).
 
Такая всепоглощающая надежда и была у нищих Израиля. Более того, она составляла как бы сущность их духовной жизни, и нельзя было сказать нищий, не сказав тем самым — «чающий».
 
Значит, Нагорная проповедь с первых же слов приобретает для слушателей эсхатологический характер. Более того, Блаженства Нагорной проповеди по сути являют собой парафраз эсхатологии Исайи: «Господь помазал Меня благовествовать нищим, послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение и узникам открытие темницы <…> утешить всех сетующих» (Ис 61:1-2). Сравним — «Блаженны нищие… блаженны плачущие… блаженны алчущие… блаженны изгнанные»[8].
 
Проповедь Исайи относится к «Дню Яхве», к будущему. Проповедь Христа говорит о настоящем (блаженны вы сейчас) и о Самом Христе (блаженны, <…> когда будут гнать за Меня). Мы уже говорили, что начальная фраза проповеди должна быть понятна. Действительно, слово нищие в первой заповеди Блаженств не требовало в те времена дополнительных пояснений. Одновременно начало проповеди должно быть и достаточно необычным, чтобы привлечь внимание слушателей. И это правило также осуществляется в Нагорной проповеди, когда нищим, то есть тем, кто по сути весь в будущем, говорится: вы сейчас блаженны. Но ведь израильский ани может быть блажен, только если его единственное упование уже свершилось. Без осуществления этого своего чаяния он никакого счастья и блаженства не примет. Один из этих подлинных израильских нищих скажет потом: «я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян» (Рим 9:3). Тем самым нищий Израилев не может принять личного блаженства, если не пришел час утешения всего Израиля[9]. Завет Бог заключает не с Моисеем и не с Петром — с собранием, с народом. И анавим ждут часа Церкви. Характерно, что евангельские анавим, тот остаток, что узнал Мессию, молятся от лица всего народа. «Благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ Свой и сотворил избавление ему» — это Захария (Лк 1:68). В посещении Бога видит славу людей Израиля Симеон (Лк 2:32)… Утешение же и слава Израиля есть День Яхве, приход Всевышнего.
 
Значит, обещать нищим блаженство — это ни больше ни меньше как возвестить им приход «Дня Господня». Именно это и составило главное содержание Нагорной проповеди. Не «новая мораль», а осуществление эсхатологии. Главный предмет проповеди Христа всегда — Он Сам. О чем бы Он ни говорил, Он подводит к пониманию того, что главное — в Нем Самом как в Воплотившемся Сыне Божием и Господе".
 
http://www.pravmir.ru/nishhie-duxom/  

To lb
     
Сейчас как раз требует - целая статья об этом написана. И Вы вот  постоянно спотыкаетесь на этом месте. Потому что оно такое элементарное, что ли? Нищие в большинстве случаев сейчас понимаются просто как крайне бедные.  
 
     
Почему? Есть опора на Ветхий Завет, культурный контекст. Приведены все параллели. Дан эсхатологический контекст с опорой на пророческие книги. Это как раз солидная доказательная база.  Вы статью полностью, до конца дочитайте...
 
Вот когда человек заявляет, что нищие  духом - это бездуховные, тогда, конечно, он вообще ни на что не опирается. Просто толкование от себя.  

To Mysth
Текст Лк.6:20 выглядит так:
20 Καὶ αὐτὸς ἐπάρας τοὺς ὀφθαλμοὺς αὐτοῦ εἰς τοὺς μαθητὰς αὐτοῦ ἔλεγεν·

 
- то есть вы правы. Беру значительную часть своих слов обратно, спасибо за настойчивость! Осиповы-Кураевы все молодцы.
Будет возможность, посмотрю еще поглубже.

Вы это серьёзно или пошутили?

Я за таковой почитал "Захар-калита".

Tork,

Приведённый вами текст -- типичный пример заурядной критической публицистики. Неизвестный и неинтересный массовому читателю автор пытается показаться умным на фоне громадины Солженицына, противоречия фигуры которого, как может показаться на первый взгляд, автор вскрывает.

Я читал "Архипелаг..." и "Двести лет вместе" и могу со всей ответственностью сказать, что слепому будет ясно что это произведения одного автора, нечего тут сопрягать. И ослепшим слепцом надо быть, чтобы утверждать, что "Двести лет вместе" -- это произведение националистическое, или антисемитское или, наоборот, сионистское.

Солженицын -- это громадина русской литературы. Бесммысленно примерять к нему такие малоразмерные словечки как "националист", "патриот", "тоталитарист" и даже "гуманист". Солженицын -- один из немногих известных мне интеллигентов, и только это слово может его хоть сколько-то охарактеризовать вне контекста.
Да, его вряд ли можно назвать христианским писателем или духовным писателем, особенно в таких произведениях, как "Архипелаг..." и "Двести лет вместе". Но даже в этих исторических исследованиях почерк автора -- это почерк праведника по меньшей мере.

Согласна с Диполем - бессмысленно к фигурам такого масштаба прилагать какие-то  определения. Все будет узко. О неоднозначности его личности писали многие. Ну, о ком из великих такого не скажешь? О Толстом? О Достоевском? Любой публицист, который критично пишет о  Солженицыне, напоминает моську из известной басни. Что мы знаем точно? Люди, которые лично с ним общались, бывали потрясены (даже если не совсем разделяли его взгляды - вспомним "Дневники" Шмемана хотя бы).

Мне лично нравится Солженицын своим максимализмом - и абсолютной невписанностью в какой-либо контекст. Очень неудобный писатель. Только его как-то "определишь" - ан нет. Что-то выпячивается, какие-то острые углы. В каких-то вещах мы видим в авторе образ  христианского праведника, в каких-то - нет.  Даже интеллигент - это, пожалуй, спорно. Вот Д.С.Лихачев - классический русский интеллигент. А Солженицын - какой-то неклассический...  

ж

В принципе, да. Надо еще учитывать общую недоброжелательную атмосферу эмиграции по отношению к Солженицыну (да и, что греха таить, друг к другу в принципе). Я совсем недавно  перечитывала разные мемуары об Ахматовой, а потому еще помню такой обративший на себя внимание факт: и Корней Чуковский, и А. Ахматова предупреждали Солженицына, что он очень скоро навлечет на себя гнев партийного и литературного руководства именно потому, что он как раз не умеет ни льстить, ни притворяться - так, как это тогда было принято.  Он был человек резкий и прямой - и по факту ему это очень быстро вышло боком.

Ну, Шаламов  - это ясное дело. Его точку зрения вообще в расчет литературоведы не берут, потому что слишком хорошо известна его яростная ссора и сильная личная вражда с Солженицыным. Здесь из той оперы -  шила в мешке не утаишь. Точно так же яростно ненавидел Тургенева Достоевский (и всячески обличал его как никчемного писателишку) - и все из-за личной, кровной,  непримиримой вражды.

Ну, еще и писательская ревность - касались-то одной темы... И Солженицын, по мысли Шаламова, слишком лакировал действительность. Вот тут уж точно  никому не угодишь: для кого-то слишком лакировал, для кого-то - недолакировал...

Крупнейшие русские писатели, современники Александра Солженицына, встретили его приход в литературу очень тепло, кое-кто даже восторженно. Но со временем отношение к нему резко изменилось. А.Твардовский, не жалевший сил и стараний, чтобы напечатать в "Новом мире" никому не ведомого автора, потом в глаза говорил ему: "У вас нет ничего святого..." М.Шолохов, прочитав первую повесть литературного новичка, попросил Твардовского от его имени при случае расцеловать автора, а позднее писал о нем: "Какое-то болезненное бесстыдство..." То же самое можно сказать и об отношении к нему Л.Леонова, К.Симонова... .

«Александр Солженицын. Гений первого плевка», Владимир Бушин

Суета это всё. Бог ему судья.

Из дневников Шмемана: "Цель, задача Солженицына, по его словам, - восстановить историческую память русского народа. Но, парадоксальным образом, эта историческая задача исходит из какого-то радикального антиисторизма и также упирается в него. Символ здесь: влюбленность - иначе не назовешь - в старообрядчество. При этом теоретическая суть спора между старообрядцами и Никоном его не занимает. Старообрядчество есть одновременно и символ, и воплощение "русскости" в ее, как раз, неизменности. Пафос старообрядчества в отрицании перемены, то есть "истории", и именно этот пафос и пленяет Солженицына. Нравственное содержание, ценность, критерий этой "русскости" Солженицына не интересует. Для него важным и решающим оказывается то, что, начиная с Петра, нарастает в России измена русскости - достигающая своего апогея в большевизме. Спасение России - в возврате к русскости, ради чего нужно и отгородиться от Запада, и отречься от "имперскости" русской истории и русской культуры, от "нам внятно все...". В чем же тут соблазн? В том, что С. совсем не ощущает старообрядчества как тупика и кризиса русского сознания, как национального соблазна... "Русскость" как самозамыкание в жизни только собою и своим - то есть, в итоге, самоудушение... В примате национального над личным. В "ипостазировании" России в одном из ее "воплощений". В антиисторизме, отрицающем возможность развития самого "национального", оказывающегося какой-то сверхвременной "данностью".

Здесь, надо сказать, я со Шмеманом как раз согласна. Но меня лично Солженицын никогда  и не пленял как философ или историк. Мне близок он только как писатель, которого, повторюсь, считаю одним из выдающихся русских христианских писателей 20 века.