ПОЛЬЗА ПОЭЗИИ
Премирование за стихи могло бы и озадачить лауреата: ведь награждается частное дело, личное пристрастие, чуть ли не причуда. Как если бы премировали заядлого грибника или любителя подлёдного лова. Значит, принято считать, что причуда причуде рознь, и поэзия - серьёзное и небесполезное занятие. Но последние двести лет многих (и, вероятно, лучших) русских поэтов с души воротит от слова ”польза”. Как малые дети, поэты требуют, чтобы их любили даром, уже за то, что они есть.
Право общество, относящееся к поэзии всерьёз, но и поэзия права, отстаивая оплот собственной бесполезности.
Хорошо сидеть на припёке в траве и смотреть на реку. Но предположение, что солнце, растения, вода имеют целью и назначением доставлять нам удовольствие, вряд ли придёт в здоровую голову; о смысле природы мы можем только гадать - каждый в меру отпущенного ему воображения, ума, темперамента. Вот и поэзия: её конечные прямые устремления - неясны и загадочны; впечатление, которое она производит, - только косвенное следствие её существования. Мы можем надеяться, что поэзия придёт нам на помощь, но мы не смеем требовать от неё помощи: поэзия - дар, а не зарплата. Только раз и навсегда приняв это к сведению, свыкнувшись с мыслью, что единственная обязанность поэзии - быть поэзией, допустимо, я думаю, загибать пальцы и прикидывать, есть ли у стихов какие-нибудь земные задачи? Ни на чём особенно не настаивая, предлагаю свои соображения.
Первое. Занятый по-преимуществу словами и самим собой поэт изо дня в день пишет идеальный автопортрет, воплощает на бумаге мечту о себе. Тактичное иносказание “лирический герой” мы вольны понимать и в изначальном смысле - поэт героизирует себя, проявляет самые яркие свойства своей личности, приглушённые в быту житейским трением. Постоянное общение с идеальным двойником дисциплинирует автора, помогает ему не опуститься и выстоять. Автор чувствует, что слишком большой разрыв между ним и лирическим героем - пагубен для обоих: опустошённость отзовётся в лучшем случае немотой, в худшем - пустословием.
Но нравственная отдача от творчества знакома не только пишущему, она ощущается и читателем.
Поэзия относится к реальности, как беловая рукопись к черновику. Драматизм жизни не выдумка искусства. Драма в природе вещей, но вещи её застят. Поэзия наводит жизнь на резкость, и главная праздничная основа существования проступает из повседневной невнятицы. Поэзия - это сослагательное наклонение жизни, память о том, какими мы были бы, если бы не... Короче говоря, поэзия в состоянии улучшать нравы.
Второе. Жизнь, как известно, не сахар. Одиночество, может быть, самая горькая из всех напастей. Человеку часто не с кем поделиться унынием, внезапной мыслью, хорошим настроением, но он открывает книгу и он - “уже не один”. Оказывается, совсем чужие люди - ”уже были здесь”, думали, радовались, огорчались примерно так же, как он, и из-за того же самого, что и он. Теперь эти люди ему не чужие. Обнаружившееся духовное сходство мешает подростковому чувству собственной исключительности, но все мы рано или поздно становимся взрослыми и по горло сытыми собственной исключительностью людьми. Значит, искусство - это ещё и общение. И поэзия - лучший способ общения, потому что самый эмоциональный.
И третье. Кофе на огне набухает, точно силится снять через голову свитер; в слове “поезд” уже наготове опоздание; после двадцатилетнего перерыва старый опальный поэт выступает на публике в пиджаке, застегнутом от воодушевления не на ту пуговицу... Это всё дорогостоящие мелочи мира, в котором мы почему-то очутились на время в первый и в последний раз. Стыдно быть тугим на ухо и подслеповатым. Если нас больше ругани обижает невнимание к нашему маленькому творчеству, то что говорить о равнодушии к Творению, о недуге машинального существования! Поэзия помогает ценить жизнь. Даже когда поэт клянёт мироздание, он его всё-таки заметил, оно его не на шутку взволновало. “Наблюдательность - добродетель лирического поэта”, - сказал Мандельштам. Осмелюсь добавить, что наблюдательность - род признательности. Поэзия всегда в конце концов - бесхитростная благодарность миру за то, что он создан.
(Сергей Гандлевский)
