Можно и еще добавить от Молодежного центра (из темы в Общем):
 

To Daff
Уж на сцене давно-евреи.А об остальном куда не кинь-всяк Ирусалим вспомнит  
 
 

Виктор Ерофеев.  
 
Энциклопедия русской души
 http://lib.ru/EROFEEW_WI/      

Кстаи там же и соседняя статья зачем не правда ли совпадает с данной темой?
                  Последнии цитатки к теме отношение имеют опосредованное- да только удивляют меня люди вещающие- нам не нужен Кавказ
      Короче- ДПНИ идите в жопу придурки
 

 «Здравствуйте, Михаил Леонидович, пишет студент из Москвы. Вам что-нибудь известно о разработанном по заданию Лукашенко кодексе нравственной экономики? Можете что-то сказать на этот счет?»  
 
М.ХАЗИН: Ну, все же читали в интернете, понятное дело. Но вообще говоря, эта мысль очень интересная и очень осмысленная. Потому что в истории Европы – ну, давайте не будем залезать за пределы Европы, все-таки, мы в Европе живем – было 2 принципиальных экономических революции за последние 2 тысячи лет, когда радикально менялась модель развития, базово.  
 
Первая – это когда поздняя античность сменилась на феодализм, это произошло в IV-VI веках. И в рамках этого перехода производительность труда снизилась, уровень жизни богатых классов тоже снизился. Собственно говоря, производительность римских мануфактур была достигнута только в XVIII веке, то есть практически через 1,5 тысячи лет. А уровень жизни в Риме и других крупных городах империи снова в Европе был достигнут только в XIX веке.  
 
Так вот, уровень жизни снизился, но сменилась и ценностная база, античная модель, которая была, естественно, не христианская, так скажем, сменилась на христианскую модель со всем ее набором заповедей, включая ограничения на ростовщичество. И продолжалось это до XVI века, когда произошла ценностная революция, и запрет на ростовщичество был отменен. В результате к XVII веку сформировалась новая модель, которая сегодня получила название «научно-технический прогресс».  
 
Она работала, пока была конкуренция разных технологических зон. После 1991 года, когда технологическая зона осталась только одна, американская, неожиданно обнаружилось, что дальше технологии не развиваются. Именно эта система фактически и дала полную власть банкирам.  
 
В результате научно-технический прогресс заканчивается, и нам предстоит смена модели. Я склонен считать, что новая модель также, как это было в период IV-VI веков вернет назад те базовые библейские ценностные принципы, которые, в общем, с моей точки зрения являются правильными. И не только с моей. Есть довольно много людей православных, католиков, мусульман, иудеев, которые эти принципы поддерживают.  
 
К.ПОХМЕЛОВ: То есть вы считаете, что духовные идеалы, вот так вот, страсть людей к наживе...  
 
М.ХАЗИН: Да. Вне всякого сомнения. Западная модель экономики, построенная на наживе, она, безусловно, ведет человечество в тупик. И по этой причине я склонен считать, что сама по себе идея о том, что надо менять ценностный базис, она, конечно же, правильная. Вопрос о том, как это интерпретирует Лукашенко. Это вопрос отдельный, но я склонен считать, что, вообще говоря, в Белоруссии в этом смысле сильно более нравственная экономика, чем в большинстве других стран мира. И там уж, безусловно, банкиры не рулят обществом и не заводят экономику в совершенно катастрофическую ловушку, в которой мы сегодня все находимся.  
 
К.ПОХМЕЛОВ: Нравственная экономика? Или, как говорится, нравственное население, что ли?  
 
М.ХАЗИН: Там и население более нравственно, поскольку, ну, в общем, оно не успело за те пару-тройку лет начала 90-х, когда там были, как бы, либерал-демократы, сильно испортиться. И потому, что сама система экономики совершенно другая. И потому, что там совершенно другая система перераспределения прибыли – она не предполагает, что все отдавать олигархам, а народ как хочет, так пускай и выживает. Ну, и так далее, и тому подобное. Там есть свои проблемы, свои недостатки, но в общем и целом я склонен считать, что с точки зрения нравственности белорусская модель многим другим даст много очков вперед.

 Мамлеев
     Процесс разложения имеет такую силу, потому что несёт на себе печать цивилизации, которая хочет превратить человека в робота, в нейтральное существо. Но противостоять ему можно даже при этой цивилизации. Россия всё-таки не так захвачена материализмом, как Запад, в отношении которого, к сожалению, можно уже констатировать факт гибели старой европейской культуры. Сейчас Запад говорит, что у них постхристианская цивилизация, исключает христианство из своих создателей. В современной философии господствует линия, которая занимается только рационалистическими моментами, — отношение слова к реальности, прикладные вещи, которые не касаются души, вечных вопросов бытия.
        Геополитическая катастрофа девяностых. Мы оказались на перепутье, чуть ли не оторвались от собственных традиций. Современная цивилизация— цивилизация голого чистогана, и каждое государство в той или иной степени подчиняется этой преобладающей тенденции, Проблема в том, что это противоречит русской традиции, русской духовности и тому, что я понимаю под русской душой. Поэтому возникает резкое противоречие, когда мы имеем, с одной стороны, усреднённость, тупость и меркантилизм, который доходит до бреда и криминала. С другой стороны, одновременно в России существуют люди, и их немало, которые движутся в совершенно другом направлении. Потому Россия находится в таком турбулентном состоянии. Частенько это совмещается в одной личности. Люди чувствуют, что стремление к материальным благам убивает душу, но не могут освободиться.  
 
     Данная ситуация связана с цивилизацией, а она, как любой период в истории, не вечна. Формула "конца истории" — это идиотизм. Всё ещё возможно. Мы знаем, как двадцатый век резко отличается от девятнадцатого. И, видимо, двадцать первый век будет совсем иным, чем двадцатый. Совершенно очевидно, что такой тупой материализм не может продолжаться бесконечно. Произойдут какие-то события, которые повернут человечество, по крайней мере, часть человечества, к другому пути. Это могут быть катаклизмы, войны, а могут и просто определённые открытия, которые напомнят человеку о том, что высшие силы существуют. В научных лабораториях уже десятилетиями пытаются прорваться в параллельный мир. Раньше, в древности, всё это было открыто, контакт с параллельными мирами для греков был повседневностью.  
 
     Конечно, надо научиться жить. Некоторые говорят: капитализм заставит, он основан на конкуренции, не работаешь из квартиры — вон. Да, капитализм даёт динамизм, люди начинают бояться за свою шкуру. Но русского человека этим можно задеть, но недостаточно. Забавно-показательный случай. Выхожу из лифта, стоит сосед, я его спрашиваю: "Почему же у нас такая грязь в подъезде?". Сосед пожал плечами и сказал: "Идеи нет".  
 
     Капиталистическое принуждение — это такой кнут, которого и крепостное право не знало. Но для русского человека нужна идея. Если некоторая идея проникнет в него глубоко, он горы свернёт. Так что надо жить и ради жизни, и ради какого-то смысла.
 

To Dobry Звучит как приговор.
 
 

To I7pOfeT, всёж-таки интересно, рыжего специально медвепуты держат под рукой для наружней вывески, как, например, Кудрина с Грефом, или как..  

To I7pOfeT
План Путина это не блеф, не подстава! о нём поют песни, слагают былины

To I7pOfeT
я пропагандирую

 родом из Чуйской долины...
 
давно про удвоение ВВП идеологи-лизоблюды не вспоминают почему-то
 
какая однако короткая у идеологов-лизоблюдов память...

Вполне справедливым будет, что прежде попытки изобретения новой идеологии в рамках проекта "Россия" посмотреть бы на тот каркас, на который будет натягиваться эта самая новая идеология.
 
Вот любопытный пример описания каркаса, после которого мне сразу вспоминается афоризм К.Пруткова "Щелкни кобылу в нос - она махнет хвостом":
 
Симон Кордонский: «Главным социальным слоем в России были, есть и будут помещики»
Россия как она есть на самом деле.
 
— В своих работах вы рассматриваете Россию как ресурсное государство, которое представляет собой обширную территорию, на которую наложена сложная и многослойная сеть управленческих административных аппаратов. Является ли наша ситуация уникальной?
— Думаю, что да. Потому что ни перед одним другим государством не стоит задача удержания и управления столь обширной территорией. Эта задача решается путем превращения этого физического пространства в административное. Формой этого удержания-управления является административное изъятие, распределение и перераспределение ресурсов.
 
В истории страны бывают периоды, когда изъятие и распределение ресурсов относительно невелико. Тогда развивается рынок, на котором ресурсы конвертируются в товары и деньги, с одной стороны, и не административные формы консолидации страны в целое — с другой. И бывают периоды, когда перераспределение ресурсов и административные методы управления доминируют.
 
— Эта задача удержания по своей природе является политической или экономической?
— И экономическая, и политическая, и даже культурная. Последнее видно, например, из того, что бывшие советские диссиденты вдруг почти поголовно стали патриотами и державниками. Реальность наша синкретичная, так как у нас во времена консолидации исчезает разделение на политику, экономику, культуру.
 
У нас другое разделение. Реальностью, о которой говорили, жизнь не исчерпывается. Параллельно реальности, в другом социальном пространстве, «на самом деле» развивается поместная форма пространственного существования.
 
— Что оно собой представляет?
— Впервые, насколько мне известно, эту идею сформулировал Александр Сергеевич Кривов: естественной формой жизни в российском пространстве является поместье, поместная форма. Поэтому главным социальным слоем в России были, есть и будут помещики. Не в смысле крепостники. Помещики — это люди, которым государство в обмен за верное служение предоставило право распоряжаться ресурсами на определенной территории. Существовала имперская поместная структура. В. Ефимов высказал гипотезу, что в СССР аналогом имперских поместий были административные районы, в которых первый секретарь райкома партии по полноте распоряжения ресурсами, рабочей силой соответствовал в какой-то мере имперскому помещику.
 
Сейчас также идет процесс становления поместной формы. Недавно мы проводили исследования в районе одной из республик, который является поместьем главы администрации этого района.
 
— Что за район?
— Дело было в одной национальной республике. Так вот, вся собственность в этом районе записана на него, он распоряжается всей полнотой ресурсов. И всё там работает на благо народа. Под «народом» надо здесь понимать рентные группы — пенсионеры, бюджетники, разного рода иждивенцы (дети), те, кто обслуживает органы муниципальной и государственной власти, а также сами эти органы власти. Во всех селах, где мы были, есть газ, холодная и горячая вода, канализация — в каждом доме. Хлеб развозят по домам. До 40 сортов водки в магазинах. Это коммунистический рай, как он виделся в конце 1970-х годов.
 
Но в этом раю нет места активному населению — весь бизнес монополизирован администрацией. Это огромное поместье. И процесс становления таких поместий идет во всех регионах, хотя и с разной скоростью и в разной степени. Таким образом, есть формальная административная структура власти — это, так сказать, «реальность», то, что видно сверху. И есть то, что есть по жизни, то есть «на самом деле». А на самом деле есть совокупность поместий, контролирующих территорию, и рентное население.
 
— А куда девается активное население?
— Занято отходничеством. Они имеют дом в какой-то из этих деревень, а сами заняты отходничеством по всей территории страны. Москва, столицы республик и краев — это центры отходничества. Отходничество может быть суточным, недельным — в радиусе до 500 километров — и вахтовым.
 
— Еще один слой социальной жизни?
— Да, поверх поместной структуры есть еще одна подвижная структура с рынком рабочей силы. Но на что идут заработанные отходничеством деньги? На свое маленькое поместье. Интересно, что в ходе исследования мы ни разу не смогли свести семейные бюджеты даже на самых низких уровнях социальной иерархии, — всегда оказывается, что уровень легальных доходов ниже уровня реальных расходов. Разница как раз и обеспечивается за счет отходничества и промыслов.
 
— Как эту систему затрагивает кризис?
— Кризис ведь на рынке, а рынка в поместном пространстве нет. Он пока еще не проявляется в относительно небольших муниципалитетах. Он начнется тогда, когда начнутся задержки по пенсиям и зарплатам бюджетников. И исчезнут места приложения труда отходников. Тогда отходники вынуждены будут вернуться, а дома им делать нечего. Поскольку всё бизнес-пространство занято властью.
 
— Какое место здесь занимают города? Всё же Россия — урбанизированная страна.
— Когда мы говорим о городах, то хотел бы напомнить о теме, которую я когда-то с подачи В. Вагина пытался разрабатывать. Это распределенный образ жизни
Отходничество — это одна из форм этого распределенного образа жизни. Его городской вариант выглядит несколько иначе — это когда есть городская квартира и дача. И обустраивается дача как поместье. Получается обратная форма отходничества. Сейчас вокруг городов сформировалась очень мозаичная система расселения. Есть дачи горожан. Есть дома, которые строят отходники. И есть дома, которые строит местная власть. И есть опять же рентное население, которое этой местной властью обеспечивается.
 
Города — это не место, где живут. Это место, куда приезжают работать отходники, а из городов городское население, напротив, стремится уехать на дачи. Городов в традиционном смысле слова у нас нет. Были слободы, которые сейчас рассасываются по пригородным зонам за счет распределенного образа жизни. Сейчас «в реальности» это некое административное пространство, а «на самом деле» — нечто совсем не городское в традиционном смысле этого слова.
 
— А каковы урбанистские тенденции?
— Очень интересный процесс идет сейчас. С одной стороны, опустынивание территории страны, исчезают поселения, целые районы лишаются населения, которое уезжает. Старики доживают, молодежи нет. С другой стороны, идет вторичная урбанизация — вдоль трасс. Труднодоступные села, даже с социальной инфраструктурой (школы и т.д.), которая поддерживалась сталинской и даже еще столыпинской политикой расселения, — эти села сейчас пустеют. Народ переезжает к трассам и городам. Формируется принципиально новая схема расселения и, следовательно, поместного контроля. Но эта система такова, что экономика в ней невозможна.
 
— Исторически распределенный образ жизни объясняется прошлым? Люди стремятся уйти из-под административных форм контроля государства?
— Да, убежать от государства.
 
— Что представляет собой российское общество с точки зрения составляющих его социальных групп?
— Социальная структура полностью определяется государством. Согласно нашим законам определенные группы граждан наделены особыми правами и обязанностями. Кстати, вопреки нашей конституции.  
В конституции написано, что все наши граждане обладают равными правами. Но на самом деле есть множество групп, наделенных особыми правами. Например, государственные служащие или военнослужащие. Эти права выделяют их из всех прочих граждан. Такие группы, согласно традиции, следует называть сословиями. Сословия есть везде, но у нас всё же особая ситуация. Власть, например, находится у нас в сословной, а не в политической структуре.
 
Сами сословия тесно связаны с ресурсами. Принадлежность к определенному сословию означает некоторое привилегированное положение по отношению к ресурсам. Государство имеет, например, некоторые ресурсные обязательства перед бюджетниками, которые также имеют перед государством некоторые обязательства.
 
И всё это замешано на идее социальной справедливости.
 
— Содержательно в чем состоит эта идея?
— У нас есть некоторое ограниченное количество ресурсов, которое нужно распределить среди населения. Но не все обладают равными правами на доступ к ресурсам.
 
— В зависимости от своих обязанностей перед государством?
— Да. Поэтому некоторым полагается больше ресурсов, а другим — меньше. И сословия упорядочивают справедливость распределения. Когда сломалась советская сословная система — с ее рабочими, крестьянами и служащими, — разного рода интеллигенция подняла страшный вой. Имею в виду врачей, учителей, ученых, которые возмущались: нам полагаются определенные ресурсы, а эти капиталисты нам их не дают. И когда нынешняя власть пришла, она занялась наведением социальной справедливости — изымать ресурсы у капиталистов и распределять их сословиям — как реанимированным, так и вновь созданным.
 
— Что это за новые сословия?
— Государственные служащие — не было раньше такого сословия. Они состоят из трех категорий: федеральные, региональные гражданские служащие и дипломаты, которые, похоже, будут выделены в отдельное сословие. Среди военнослужащих у нас девять категорий. В правоохранительных органах — восемь категорий служащих. На каждую из категорий есть отельный закон. А также судьи, прокуроры, депутаты, казаки. И это только титульные сословия, относительно которых есть законы. А есть нетитульные сословия, которые существуют в силу традиции. Например, люди свободных профессий — журналисты, писатели, проститутки, — то есть те, кто живет на гонорар. Есть бюджетники — лица, занятые выполнением государственных социальных обязательств. Люди, работающие по найму, чья деятельность регулируется тарифной сеткой и Трудовым кодексом. Коммерсанты. Это не то же самое, что предприниматели. На рынке работают предприниматели, которые рискуют. А есть коммерсанты, которые рискуют лишь в своих отношениях с государством. Они играют на административном рынке, обслуживая бюджеты разных уровней. Есть известный закон № 94 о государственных закупках, который регулирует правовое положение коммерсантов в отношении их закупочной деятельности. Этот закон неявно делит коммерсантов на разные группы. Но есть и явное деление — на три подсословия.
 
— Каким образом?
— Коммерсанты, или купцы, первой гильдии — члены РСПП, купцы второй гильдии — члены «Деловой России», купцы третий гильдии — это ОПОРА. Это всё институционализировано. Есть также сословие зэков. Их положение регулируется Уголовным и Уголовно-процессуальным кодексом.
 
— Есть ли внесословные группы?
— Есть, их принудительной сословизацией занимается Федеральная миграционная служба, специально для этого созданная.
 
Всё население разбито на эти сословные группы, и государство требует однозначной определенности в отношении принадлежности человека к тому или иному сословию. На это накладывается также распределение этих групп по территории страны — в столице сконцентрированы федеральные государственные служащие и т.д.
 
На территориальном муниципальном уровне сословия формируют определенные совместные формы проживания. Это дачные поселки, где проживают представители только определенных сословий. Есть муниципалитеты, где сверхвысока концентрация государственных служащих самого высокого уровня, — такие как Рублевка. Есть муниципалитеты, у которых ничего нет. Совершенно ничего, даже участкового милиционера. Там вообще нет никакой власти.
 
— Система похожа на феодальную?
— Эти категории нельзя применять. Они относят нас туда, в прошлое. А это — наша реальность.
 
— Ладно, допустим, так сложилось, это наша форма жизни…
— Но она не способна к развитию.
 
— Может быть, и хорошо?
— Может быть. Но, например, практически все технологии заимствуются. Вся потребительская бытовка, равно как и наука, и технологии, у нас импортируются. Вписываются в нашу систему и тут же теряют свои инновационные качества. Эти технологии не меняют общество, а собственные технологии оно может порождать только в «зонах» и на определенном режиме. Поэтому стремление к инновациям выражается в создании наукоградов, технопарков, инновационных зон и прочего. Но пока не будет обеспечен необходимый режим, инноваций не будет.
 
— И всё же технологии способны изменить эту систему? Например, технологии домостроительства, поселений?
— Да, сейчас всё здесь принципиально меняется. Изменяются технологии строительства, водоснабжения, отопления. Но всё это импортируется. И ничего не меняется по сути. Если есть поместье, значит есть обслуживающий персонал — сейчас, например, мигранты.
 
— Но современные технологии позволяют очень эффективно использовать территории. Освоение даже небольшого участка земли — огромный труд, но он может давать отдачу.
— Они ничего не производят на легальные рынки.
 
— Почему?
— Они же ресурсные хозяйства, способные только на добычу и освоение ресурсов. Если бы производили товары, им надо было бы выходить на открытые рынки с товарами. А это означает, что надо вступать в отношения с государством. Отношения с государством чреваты проверками и перманентным контролем. В этой ситуации проще замкнуться или работать на черном рынке, что порождает уже свои опасности. В таком случае неизбежно возникают отношения с бандитами.
 
В этой ситуации возникают другие конфигурации. Например, крупный помещик делегирует часть своих прав более мелкому помещику на выполнение каких-то функций. Может создаться впечатление для внешнего наблюдателя, что есть некоторое многообразие хозяйств. Но по жизни оказывается, что хозяин там один.
 
Надо, кроме того, понимать, что всё это очень различно в зависимости от территории и характера ресурсов. На юге одно, на севере — совсем другое.
 
Беседовал Виталий Куренной

   
Там еще говорилось, что русские силиконовые груд.. долины будут делать в Ближнем Подмосковье Интересно, в каком месте опилки просыпятся при пилении

Элементарно, Инноватсон
 
План российского научно-технического прорыва, который вдохновенно и многословно обрисовал в интервью "Ведомостям" Владислав Сурков, вызвал противоречивую реакцию экспертов. Можно ли создать Кремниевую долину в путинско-сурковском "консолидированном государстве"?  
 
Дмитрий Орешкин, политолог:
 
За десять лет строительства путинской вертикали общество достигло таких высот, что вполне может не читать высказывания вышестоящего руководства, зная заранее, что будет произнесено. Господин Сурков произнес очень много правильных и умных слов, но эта правильность распространяется до одного и вполне очевидного предела: они готовы говорить про инновации и модернизацию, но при одном условии: их - эти модернизации - будут курировать, направлять и обеспечивать такие люди, как Сурков и прочие члены команды Путина. Это подразумевается как аксиома, поэтому не так уж важно, что они говорят - важно, что они делают.  
 
Дело очевидное: была вполне инновационная структура, которая называлась "Открытая Россия", очень хорошие эксперты ездили по стране и помогали ориентироваться наиболее заинтересованным региональным элитам в современном мире. Эта система людьми Путина была уничтожена, а взамен была создана система селигерского обучения молодежи, где людей учат такие светочи мысли, как Паршев, Шевченко, Марков и многие другие.
 
Сравнивая реальное дело и правильные слова Суркова, мы понимаем, что в их системе приоритетов важнее сохранить себя при власти, чем обеспечивать насыщение инфраструктуры Российской Федерации интеллектуальным потенциалом. В этом собственно все и становится очевидным. Они говорят про социальную ответственность бизнеса и при этом уничтожают организованную Ходорковским, замечательно организованную школу-интернат для детей. Они провозглашают необходимость инноваций и инвестиций, но при этом те, кто пытается строить инновационный бизнес, попадают в тюрьму с подачи чекистов того же самого Путина. Поэтому слова Суркова это примерно те же самые мантры, которые произносил ЦК КПСС про развитие научно-технического прогресса, научно-технической революции, научной организации труда. Собственно под шум этих мантр Советский Союз и развалился. Так что все это более или менее логичное, более или менее интересное, более или менее заслуживающее внимания сотрясение воздуха. Для тех, кому нравится сотрясение воздуха, это, может быть, интересно, для меня - нет.
 
Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики:
 
Я в целом эти идеи оцениваю положительно, потому что создавать условия для ученых, для предпринимателей, которые занимаются коммерциализацией научных разработок, всегда хорошо. Для России вступление в клуб инновационных держав и получение своей доли доходов на этом рынке - единственный способ уйти от сырьевой экономики, хотя бы диверсифицировать экономику так, чтоб она была менее зависима от сырьевых рынков. Но принципиальный вопрос в том, при каких условиях эти инновационные долины будут давать ожидаемый результат. Условием для появления инновационных долин в том виде, как они были в США, должна быть свобода. Известный испанский социолог и экономист Мануэль Кастельс прямо пишет, что силиконовая долина родилась в условиях свободы студенческих коммун 60-х годов. Это нельзя сбрасывать со счетов, потому что всякие революционные изменения в науке, в образовании происходят, когда соответствующие условия созданы в обществе.  
 
Владислав Сурков использовал выражение "консолидированное государство". Честно говоря, не знаю, что он в это вкладывал, но составляющая консолидации делает это похожим на корпоративное государство в Италии при Муссолини и в Испании при Франко. Мне неизвестны случаи, когда успехи в науке и инновации являлись плодом таких государств с вертикалью и с партией, которая кушает с рук исполнительной власти. Мне это непонятно, поэтому я говорю: ребята, хорошо, что вы придумали такой городок, но я напоминаю, что был и есть академгородок под Новосибирском. Он добился очень больших результатов, когда жив был академик Лаврентьев. Под Москвой полно таких городков - и Зеленоград, и Черноголовка, и Обнинск. Они что-то поменяли круто в жизни нашей страны? Нет, потому что питались от объедков военно-промышленного комплекса, и когда была мобилизационная экономика, это могло держаться. Сейчас ситуация иная, поэтому давайте всерьез подумаем.
 
Владимир Милов, член бюро движения "Солидарность":
 
Интервью Суркова - это лучшая иллюстрация того, что у нас при власти люди, которые вообще не понимают, как устроен современный мир. У них централизованный, мобилизационный подход к инновациям, который, наверное, был актуален в середине XX века, но сейчас не то время, про это надо забыть. Сейчас другой мир, мир абсолютно открытый, другие информационные возможности, другой уровень мобильности, другая система экономических отношений. Применительно к инновациям, например, в 50-е годы, по Шумпетеру, считалось, что единственным источником инноваций являются крупные фирмы, но уже в 80-е годы появились исследования, показывающие, что в современных условиях основными носителями инноваций являются как раз мелкие и средние компании.  
 
То, что говорит Сурков о финансировании НИОКРа, просто переворачивает с ног на голову все представление о том, как нужно вести политику, чтобы она стимулировала инновации. А ее надо вести так, чтобы максимально предоставлять свободу для креатива, для инновационно ориентированной деятельности. Нужно как можно меньше рамок, как можно меньше каких-то регуляторных ограничений, как можно меньше попыток централизованно что-то насадить, потому что это все ограничивает инновации. Инновации появляются как раз там, где есть свобода творчества и конкуренция.  
 
Это именно то, чего нет в путинско-сурковской системе и что они хотят перехватить: они хотят сами делать выбор единственно правильных субъектов, территорий, где будут осуществляться инновации, они хотят это все централизованно регулировать. Это свободу для инноваций как раз ограничивает, понятно, что результат будет обратный. Это настолько вопиющая некомпетентность, что просто оторопь берет.
 
Юлия Латынина, публицист:
 
Я думаю, это значит, что Владиславу Юрьевичу перекрыли финансирование движения "Наши".  
 
Я хорошо отношусь к высказанным в этом интервью идеям, но не к автору. Если Мавроди попробует организовать Кремниевую долину, у него все равно получится "МММ", как я подозреваю. Если Кремниевую долину будет организовывать Сурков, сильно подозреваю, что у него все равно получится движение "Наши". Все сказанные о Кремниевой долине слова правильны и замечательны. В ряде научных кружков я слышала те же идеи. Единственное, повторюсь, что меня смущает, это авторство этих замечательных идей. Когда я представляю себе Кремниевую долину, которую организуют Ковальчук и Сечин под чутким руководством Суркова, я сразу вижу кандидатов в ее обитатели. Сразу можно назвать замечательного академика Петрика с его вечным двигателем и философским камнем, его замечательного соавтора Грызлова, есть еще такой директор НИИ космических программ, генерал-майор Меньшиков, который год назад запустил на орбиту двигатель, который в НИИ ласково называют гравицапой. Вот эту гравицапу они будут испытывать 15 лет, чтобы узнать, летает она или нет. 15 лет это немало, за это время бабла можно много срубить.
 
А еще говорят, что недавно мы совершили прорыв благодаря компании "Система" и корпорации Роснано. "Система" делает платы с шагом 180 нанометров, а если ей дать еще сколько-то миллиардов, будет делать с шагом 90. Учитывая, что шаг микросхемы уменьшается вдвое каждые полтора года, что сейчас большинство крупных производителей выпускают платы с шагом 32 нанометра, как-то размашисто все это. Трудно себе представить технически организацию этой долины, однако подо всем, что сказано относительно того, как она должна быть организована, готово подписаться значительное число ученых, которые мечтают об этом.  
 
Софья Болотина
http://grani.ru/Techno/m.174826.html