Страничка для православных поэтов, и для поэтов, не называющих себя православными, но своим творчеством умягчающих, укрепляющих и окрыляющих человеческую душу.
IForum (Открыто временно, в тестовом режиме, не поддерживается.)
Благодатная поэзия
Ответы
16.12.2012 22:43:00
Виктор Некипелов. Избранное. 15. Цикл "Стена" (14).
БАЛЛАДА О ТРЕТЬЕМ ОБЫСКЕ «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». (Иоанн 1,1) Такого шмона, право, Еще не видел мир. Нагрянула орава Изысканных громил Не прежних белоручек – Отменных мастеров. Промяли каждый рубчик, Вспороли каждый шов. Какой-то хитрый лазер Таращил мутный глаз. А самый главный – слазил Руками в унитаз… А я, как будто дачник, Смотрел на тот погром. Что ищут? Передатчик? Иль провод в Белый Дом? Но было всё не ново, Я знал: и в этот раз Они искали Слово, Которое – вне нас. Которое взмывало Голубкою с руки, Которое взрывало Их троны и замки. Грозило, как комета, Томило, как гроза, Наполнив душу светом И радугой глаза. Пылало, как горнило, Облив зарей восток. Хранило и казнило, И называлось Бог. Ноябрь 1973 Владимирская тюрьма № 2 |
|
|
|
16.12.2012 23:06:00
Стихотворение, написанное Юрием Домбровским на Колыме:
Амнистия (апокриф) Даже в пекле надежда заводится, Если в адские вхожа края Матерь Божия, Богородица, Непорочная Дева моя! Она ходит по кругу прокляМЃтому, Вся надламываясь от тягоМЃт, И без выборов каждому пятому Ручку маленькую подаёт. А под сводами чёрными, низкими, Где земная кончается тварь, Потрясает пудовыми списками Ошарашенный секретарь. И кричит он, трясясь от безсилия, Поднимая ладони свои: — Прочитайте Вы, Дева, фамилии, Посмотрите хотя бы статьи! Вы увидите, сколько уводится Неугодного Небу зверья — Вы не правы, моя Богородица, Непорочная Дева моя! Но идут, но идут сутки целые В распахнувшиеся воротаМЃ Закопчённые, обгорелые, Не прощающие ни чертаМЃ! Через небо глухое и старое, Через пальмовые сады Пробегают, как волки поджарые, Их расстроенные ряды. И глядят серафимы печальные, Золотые прищурив глаза, Как открыты им двери хрустальные В трансцендентные небеса; Как крича, напирая и гикая, До волоМЃс в планетарной пыли Исчезает в них скорбью великая Умудрённая сволочь земли. И глядяМЃ, как кричит, как колотится Оголтевшее это зверьё, Я кричу: — Ты права, Богородица! Да прославится имя Твоё! <1940> |
|
|
|
17.12.2012 18:27:00
|
|
|
|
20.12.2012 22:12:00
"Одна морковь с разрушенного огорода"
Мы сидим, пехотные ребята. Позади - разрушенная хата. Медленно война уходит вспять. Старшина нам разрешает спать. И тогда (откуда - неизвестно, или голод мой тому виной), словно одинокая невеста, выросла она передо мной. Я киваю головой соседям: на сто ртов одна морковь - пустяк... Спим мы или бредим? Спим иль бредим? Веточки ли в пламени хрустят? ...Кровь густая капает из свеклы, лук срывает бренный свой наряд, десять пальцев, словно десять свекров, над одной морковинкой стоят... Впрочем, ничего мы не варили, свекла не алела, лук не пах. Мы морковь по-братски разделили, и она хрустела на зубах. Шла война, и кровь лилась рекою. В грозной битве рота полегла. О природа, ты ж одной морковью, Как Христос, насытить нас смогла! И наверно, уцелела б рота, Если в тот последний смертный час Ты одной любовью, о природа, Как Христос, насытила бы нас! (Булат Окуджава) |
|
|
|
20.12.2012 22:16:00
о. Георгий Чистяков:
Мне слышится в этих стихах тоска по Евхаристии, о которой ни сам поэт, ни его герои ничего не знают и, скорее всего, никогда не слыхали. И не только тоска, но и какое-то парадоксальное прикосновение к таинству в условиях, когда это, казалось бы, невозможно. Христос входит в нашу жизнь не благодаря, а... вопреки обстоятельствам. В Себе Он соединяет людей не в тех случаях, когда это возможно, а - если у них есть жажда этого. Не зная и даже не догадываясь об этом, Булат Окуджава стал свидетелем того, как действует в нас Христос. |
|
|
|
23.12.2012 10:58:00
По утряне сегодня накропил чуток.
Моя жизнь как корабль в море, где штиль, Я как парус пустой без воли Твоей. Не найти мне фарватер, мой Капитан, Пусть дыхание жизни наполнит скорей. Проведи же меня через рифы проблем, Быть с Тобою в команде желанье одно. Все подводные камни известны Тебе, С руководством Твоим не пойду я на дно. Я как путник в жару очень устал, Вожделен Ты как влага в засушливый день. Ты источник жизни полный всегда, Как в пустыне при зное оазиса тень. Мне по жизни с Тобой еще долго идти, Я прошу, помоги мне пройти этот путь. Подскажи мне как опытный проводник, На развилках судьбы, куда нужно свернуть. Без Тебя жизнь-забвение во время зимы, Солнце утром встает, но не греет совсем. Вся природа желает скорой весны, Не заменишь Тебя в этой жизни ничем. Помести мое сердце рядом с Твоим, Пусть согреет его Твоя теплота. На земле нету больше подобной любви, Пусть согреет от льда её полнота. |
|
|
|
06.01.2013 00:27:00
Иммануэль
(Соловьев, Владимир) Во тьму веков та ночь уж отступила, Когда устав от злобы и тревог, Земля в объятьях неба опочила И в тишине родился с нами - БОГ. И многое уж невозможно ныне: Цари на небо больше не глядят, И пастыри не слушают в пустыне, Как ангелы про Бога говорят. Но вечное, что в эту ночь открылось, Несокрушимо временем оно, И слово вновь в душе твоей родилось, Рожденное под яслями давно. Да! С нами Бог, - не там, в шатре лазурном, Не за пределами бесчисленных миров, Не в злом огне и не в дыханье бурном, И не в уснувшей памяти веков. Он здесь, теперь, - средь суеты случайной, В потоке мутном низменных тревог Владеешь ты всерадостною тайной: Бессильно зло, мы вечны: с нами Бог! |
|
|
|
07.01.2013 14:05:00
Неважно, что было вокруг, и неважно,
о чём там пурга завывала протяжно, что тесно им было в пастушьей квартире, что места другого им не было в мире. Во-первых, они были вместе. Второе, и главное, было, что их было трое, и всё, что творилось, варилось, дарилось, отныне, как минимум, на три делилось. Морозное небо над ихним привалом с привычкой большого склоняться над малым сверкало звездою - и некуда деться ей было отныне от взгляда младенца. Костёр полыхал, но полено кончалось; все спали. Звезда от других отличалась сильней, чем свеченьем, казавшимся лишним, способностью дальнего смешивать с ближним. (Иосиф Бродский) |
|
|
|
16.01.2013 20:49:00
|
|||
|
|
21.01.2013 20:51:00
Зинаида Миркина
Ты все сказал, великий Боже. Вот отчего такая тишь. Ты большего сказать не можешь. Ты все сказал и Ты молчишь. Ты тише вод и неба тише, Ты, превративший Слово в Свет. И тот, кто смог Тебя услышать, Засветится Тебе в ответ. В чем моя заслуга, Боже правый, Если видя лес и небосвод, Я пою Тебе все время славу Так, как птица вешняя поет. Желтых листьев медленные струи Мысль остановили на бегу… Что за подвиг, что Тебя люблю я, Если не любить я не могу? Деревьям Я становлюсь одной из вас – Такой же тихой и высокой. Ни рук, ни ног, на слов, ни глаз – Открыта перед Божьим оком. Я становлюсь такой, как вы. Мне больше ничего не надо – Лишь только этой синевы, Лишь только жить под Божьим взглядом. ••• И под крестом и на кресте Всё пронеси, всё проживи. Но смысл жизни – в красоте, А смысл красоты – в любви. ••• Уже весь лес в густой тени. Лишь в небе отсвет длится Не надо зажигать огни – Пусть сердце загорится. О, этот долгий Божий взгляд, Разлившийся над нами!.. Лишь для того горел закат, Чтоб в нас продлилось пламя. Чтоб в тихий час кончины дня, Когда весь мир в бессильи, Мы от небесного огня Всю душу засветили. |
|
|
|
24.01.2013 00:18:00
Аввакум в Пустозерске
Не в бревнах, а в ребрах Церковь моя. В усмешке недоброй Лицо бытия. Сложеньем двуперстным Поднялся мой крест, Горя в Пустозерске, Блистая окрест. Я всюду прославлен, Везде заклеймен, Легендою давней В сердцах утвержден. Сердит и безумен Я был, говорят, Страдал-де и умер За старый обряд. Нелепостей этот Людской приговор: В нем истины нету И слышен укор. Ведь суть не в обрядах, Не в этом — вражда. Для Божьего взгляда Обряд — ерунда. Нам рушили веру В дела старины, Без чести, без меры, Без всякой вины. Что в детстве любили, Что славили мы, Внезапно разбили Служители тьмы. В святительском платье, В больших клобуках, С холодным распятьем В холодных руках Нас гнали на плаху, Тащили в тюрьму, Покорствуя страху В душе своему. Наш спор — не духовный О возрасте книг. Наш спор — не церковный О пользе вериг. Наш спор — о свободе, О праве дышать, О воле Господней Вязать и решать. Целитель душевный Карал телеса. От происков гневных Мы скрылись в леса. Ломая запреты, Бросали слова По целому свету Из львиного рва. Мы звали к возмездью За эти грехи. И с Господом вместе Мы пели стихи. Сурового Бога Гремели слова: Страдания много, Но церковь — жива. И аз, непокорный, Читая Псалтырь, В Андроньевский черный Пришел монастырь. Я был еще молод И все перенес: Побои, и голод, И светский допрос. Там ангел крылами От стражи закрыл И хлебом со щами Меня накормил. Я, подвиг приемля, Шагнул за порог, В Даурскую землю Ушел на восток. На синем Амуре Молебен служил, Бураны и бури Едва пережил. Мне выжгли морозом Клеймо на щеке, Мне вырвали ноздри На горной реке. Но к Богу дорога Извечно одна: По дальним острогам Проходит она. И вытерпеть Бога Пронзительный взор Немногие могут С Иисусовых пор. Настасья, Настасья, Терпи и не плачь: Не всякое счастье В одеже удач. Не слушай соблазна, Что бьется в груди, От казни до казни Спокойно иди. Бреди по дороге, Не бойся змеи, Которая ноги Кусает твои. Она не из рая Сюда приползла: Из адова края Посланница зла. Здесь птичьего пенья Никто не слыхал, Здесь учат терпенью И мудрости скал. Я — узник темничный: Четырнадцать лет Я знал лишь брусничный Единственный цвет. Но то не нелепость, Не сон бытия, Душевная крепость И воля моя. Закованным шагом Ведут далеко, Но иго мне — благо И бремя легко. Серебряной пылью Мой след занесен, На огненных крыльях Я в небо внесен. Сквозь голод и холод, Сквозь горе и страх Я к Богу, как голубь, Поднялся с костра. Тебе обещаю, Далекая Русь, Врагам не прощая, Я с неба вернусь. Пускай я осмеян И предан костру, Пусть прах мой развеян На горном ветру. Нет участи слаще, Желанней конца, Чем пепел, стучащий В людские сердца. В настоящем гробу Я воскрес бы от счастья, Но неволить судьбу Не имею я власти. (Варлам Шаламов) |
|
|
|
01.03.2013 21:23:00
Старуха-мать с ребенком-идиотом — Слюнявым, длинноруким, большеротым — Идут гулять в ближайший лесопарк И будут там смотреть на листопад. Он не ребенок. Но назвать мужчиной Его, что так невинен и убог, С улыбкой безнадежно-беспричинной И с головою, вывернутой вбок? Они идут, ссутулившись. Ни звука — Лишь он мычит, растягивая рот. Он — крест ее, пожизненная мука. Что, если он ее переживет? Он не поймет обрушившейся кары И в интернате, карцеру сродни, Все будет звать ее, и санитары Его забьют за считанные дни. О, если впрямь подобье высшей воли Исторгло их из хаоса и тьмы На этот свет — скажи, не для того ли, Чтоб осторожней жаловались мы? А я-то числю всякую безделку За якобы несомый мною крест И на судьбу ропщу, как на сиделку Ворчит больной. Ей скоро надоест. Но нет. Не может быть, чтоб только ради Наглядной кары, метки нулевой, Явился он — в пальто, протертом сзади, И с вытянутой длинной головой. Что ловит он своим косящим глазом? Что ищет здесь его скользящий зрак? Какую правду, большую, чем разум, Он ведает, чтоб улыбаться так? Какому внемлет ангельскому хору, Какое смотрит горнее кино? Как нюх — слепцу, орлиный взор — глухому, Взамен рассудка что ему дано? Что, ежели стрела попала мимо И к нам непоправимо занесен Счастливый житель будущего мира, Где каждый улыбается, как он? Что, ежели, трудов и хворей между, Он послан в утешенье и надежду — Из тех времен, из будущей Москвы, В которой все мы будем таковы? (Д.Быков)
|
|
|
|
11.03.2013 00:02:00
Булат Окуджава
Моцарт на старенькой скрипке играет, Моцарт играет, а скрипка поет, Моцарт отечества не выбирает -- просто играет всю жизнь напролет. . Ах, ничего, что всегда, как известно, наша судьба -- то гульба, то пальба... Не оставляйте стараний, маэстро, не убирайте ладони со лба. Где-нибудь на остановке конечной скажем спасибо и этой судьбе. Но из грехов своей родины вечной не сотворить бы кумира себе. Ах, ничего, что всегда, как известно, наша судьба -- то гульба, то пальба... Не расставайтесь с надеждой, маэстро, не убирайте ладони со лба. Коротки наши лета молодые. Миг -- и развеются, как на кострах, красный камзол, башмаки золотые, белый парик, рукава в кружевах Ах, ничего, что всегда,как известно, наша судьба --то гульба,то пальба... Не обращайте вниманья, маэстро, не убирайте ладони со лба. 1969 |
|
|
|
11.03.2013 00:05:00
«Песенку о Моцарте» никто не воспринимал как религиозное произведение — но как раз здесь перед нами псалом в чистом виде. Окуджава почти всегда воздерживался от автокомментариев; были две интимнейшие темы, на которые он избегал говорить в принципе — религиозность (отделывался указаниями на потомственно-коммунарский атеизм) и патриотизм (разговоры о любви к Родине считал неприличием). «Песенка о Моцарте» — как раз о Родине и Боге, и немудрено, что опереться на авторские пояснения мы тут не сможем.
Песня написана весной 1969 года и, по воспоминаниям Аксенова, впервые исполнена в ялтинском Доме творчества 10 мая; впервые опубликована год спустя в «Дне поэзии-69», под названием «Моцарт на скрипке играет». В ней две ветхозаветные реминисценции — очевидная и скрытая. Первая — «Но из грехов нашей Родины вечной не сотворить бы кумира себе»; вторая спрятана в рефрене и содержит ключ ко всей песне. «Не оставляйте стараний, маэстро» — прямая отсылка к псалму 137: «Милость твоя, Господи, навек. Дело рук твоих не оставляй». К этому же псалму отсылает читателя и Пастернак в призыве к бодрствованию, венчающем стихотворение «Ночь» — «Не спи, не спи, работай, не прерывай труда». В псалме содержится истинно поэтическая двусмысленность, которая и придает большинству ветхозаветных текстов — в переводах на современные языки — столь универсальное звучание. Давид просит Господа не оставить его, человека, собственное Божье творение,— но в синодальном переводе мы явственно читаем «Дело рук твоих», то есть не оставляй и работы как таковой, непрерывного творческого акта. Мир ведь творится ежеминутно — шестью днями дело не ограничивается. «Не бросай человека» и «Не оставляй творчества» — на этой синекдохе держится вся песня Окуджавы; это не только и не столько просьба о милосердии, сколько призыв к Творцу — мир не безнадежен, его еще стоит лепить. Известна претензия Галича, высказанная в разговоре с Сахаровым в 1972 году: что это такое — «не убирайте ладони со лба»! Моцарт же на скрипке играет, как можно одновременно держать ладони на лбу! Неточный жест, и все рушится. Окуджава никогда этой претензии не комментировал — возможно, из самолюбия; не исправлял он, впрочем, и текста. Между тем эта ошибка должна бы насторожить интерпретаторов — Окуджава в 1969 году уже опытный версификатор, исправить стихотворение не составляло бы труда, тоже проблема — найти рифму на «пальбу»! Он этого не сделал, авторское упорство могло бы навести на простейшую мысль: Моцарт-то, конечно, на старенькой скрипке играет, но рефрен — и призыв «не убирать ладони со лба» — обращен не к нему, а к Богу; это Всевышний держит руку на лбу Моцарта, пока тот играет. Фразеологизм этот весьма распространен; в частности, любимый тост-поздравление Петра Тодоровского — «Пусть Бог не убирает руку с твоего лба». Если принять это толкование, вся песня обретает особый смысл: автор просит Бога не обращать внимания на традиционное и неизбежное беспутство художника, на отступления от предназначения, на гульбу и пальбу — без которых почти никогда не обходится. Все, кроме искусства,— привходящие обстоятельства, тут и отечество отходит на второй план: «Моцарт отечества не выбирает» и подавно не должен творить из него кумира. Собственно, фабула «Песенки о Моцарте» — типичная для Окуджавы композиция, три куплета-три припева,— это и три соблазна художника, три главных его врага: суетность (гульба-пальба), национальное чванство (и слишком тесная зависимость от грехов Родины вечной) и само время, которое сильнее всего, страшнее костра. «Коротки наши века молодые: миг — и развеются, как на кострах, красный камзол, башмаки золотые, белый парик, рукава в кружевах». Облетает романтический антураж, остается голая суть — но пока Господь не отвернулся, все переносимо. У Окуджавы есть поздний «автобиографический анекдот» об этой песне — там его случайный встречный спрашивает в метро, как понимать строку «Не убирайте ладони со лба». И автор, смущенный совпадением,— он сам только что напевал про себя эту свою строчку,— отвечает: а что тут особенного? Просто человек, когда задумается, прижимает ладонь ко лбу… Этот ответ, казалось бы, противоречит нашей версии. Да и без всякого «казалось бы» противоречит. Но ничего не поделаешь, нам нравится наша версия. И мы не будем никак увязывать ее с этим поздним признанием: в конце концов, иногда поэт и сам не знает, что у него получилось. Остается загадочная строфа о грехах Родины вечной: прежде всего непонятно, как она проскочила советскую цензуру. Конечно, о «перегибах» и «ошибках» еще ритуально вспоминали, но все неохотнее; сама мысль о том, что у Родины могут быть грехи, выглядит кощунственной по советским меркам. Есть, правда, еще более крамольное толкование: «вечной Родиной» в богословии иногда именуется Царство Небесное, будущая обитель души — в противовес земной, кратковременной Родине, блеклом отражении настоящей. Но тогда непонятно, о каких грехах небесной Родины может идти речь: там-то уж точно все безгрешно. Остается предположить, что магия этой песни Окуджавы была такова, что действовала и на чиновников отечественной цензуры (в 1976 году, на пике застоя, «Песенка о Моцарте» была включена в первый советский диск-гигант Окуджавы) — либо их расслабила туманная формулировка. Смысл-то понятен — не следует безоглядно превозносить Родину за то, что достойно осуждения, и как раз шестьдесят девятый год в этом смысле показателен: реабилитация сталинизма шла полным ходом, после Пражской весны последние иллюзии шестидесятников развеялись, «как на кострах». «Песенка о Моцарте» — как раз о том, чем остается утешаться: работать вопреки всему, понимая, что «на остановке конечной скажешь спасибо и этой судьбе». Моцарт не выбирает отечества — девять лет спустя, в семьдесят восьмом, среди усиливающегося распада и абсурда, Кушнер добавит: «Времена не выбирают, в них живут и умирают. Что ни век — то век железный». Выбора нет — есть достоинство в навязанных обстоятельствах и дар, лучшее из возможных утешений" (Д.Быков) |
|
|
|
11.03.2013 09:05:00
To Mysth
Очень симптоматично далее читать про реформаторское прочтение Библии: "Мир ведь творится ежеминутно — шестью днями дело не ограничивается" - это где ж автор вычитал такое? Или такова его интерпретация эволюционизма? Эволюция есть, так и быть, но подправляется Богом? То есть Он, Всемогущий и Всеведающий, не смог так настроить зародившийся мир, что без непрерывных поправок, подсказок и подталкиваний ни одна лягушка не смогла превратиться в ящерицу? Какое ж богохульство, скрытное и неприглядное! Ну, а история со лбом (о это непременное лбение!) полностью разоблачает (даже и саморазоблачает) искусственность авторских построений, точнее, нагромождений. Нарисовать в каждой строчке Бога - это правильно, Он всё пропитывает, даже межстрочия, но только не надо говорить про "авторские замыслы"! Вот уж в голову к каждому человеку Господь, слава Ему, не влезает. Это место Он оставил пустым от Себя, если сам человек о Нем не думает. "Иногда поэт и сам не знает, что у него получилось" - вот единственно верное замечание в этом невероятном исследовании! Со всех сторон верное! |
|||
|
|
11.03.2013 12:34:00
To lb
Да он и не говорит ведь! Напротив, подчеркивает, что это исключительно его интерпретация, так сказать, версия, которая ему нравится. На мой взгляд, любопытная, хотя, очевидно, и не окуджавская. Но здесь и нет претензий на исследование -
|
|||||
|
|
||||