Беседа с отцом Иринархом (Митасом), насельником монастыря в честь 12 апостолов в Капернауме
Греческий монастырь в честь 12 апостолов, расположенный на берегу Тивериадского озера, является одним из мест на Святой Земле, которые особенно любят посещать паломники. Некогда именно здесь стоял город Капернаум – тот самый, о котором, как свидетельствует Евангелие, Господь произнес суровый приговор: «И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься» (Мф. 11: 23). От древнего города остались только руины. Окрестный пейзаж – невысокие холмы и редкие пальмовые рощицы – оживляет лишь белый монастырский храм с розовыми куполами. Территория монастыря напоминает райский сад: много зелени и цветов, среди которых резвятся кошки и гуляют почти два десятка павлинов. Гигантская шелковица, растущая за алтарем (говорят, ей больше 40 лет), покрывает длинный каменный стол и скамьи живой сенью, под которой можно укрыться от палящего зноя. В этой живой беседке нас, группу российских журналистов, совершивших паломничество в Святую Землю при поддержке Фонда святого апостола Андрея Первозванного, принимал единственный насельник обители – отец Иринарх (Митас). Он говорит по-русски почти без запинки, только легкий акцент и некоторая несогласованность в падежах слов позволяют догадаться, что этот человек не является нашим соотечественником. Отец Иринарх ответил на вопросы, которые задавали мои коллеги. Возможно, не со всеми его утверждениями можно согласиться, но они ценны как свидетельство «из первых уст».
– Отец Иринарх, расскажите, пожалуйста, об истории монастыря.
– Храм в честь 12 апостолов был построен Иерусалимской Патриархией в 1925 году при Патриархе Дамиане I в восточной части руин города Капернаума. В этом городе, как вы помните, Христос провел два с половиной года Своей жизни и совершил множество чудес. С 1925 по 1948 год здесь постоянно совершались богослужения, а в 1948–1969 годах храм оказался заброшенным. С появлением государства Израиль между ним и Сирией появилась граница. Рубеж, который разделял два государства, проходил по берегу реки Иордан примерно в четырех километрах отсюда. Эта долина оказалась приграничной территорией, и ни монахи не могли здесь жить и охранять монастырь, ни паломники – сюда приезжать.
В этом районе живут друзы, которые поддерживают Израиль. Заняв пустующий храм, они использовали его как коровник. В таком состоянии он находился 21 год. После Шестидневной войны 1967 года, когда граница переместилась на Голанские высоты, Патриархия получила обратно этот храм вместе с друзами и коровами. По словам очевидцев, в нем стоял слой навоза высотой в 70 сантиметров. Икон не осталось, сверху от сырости осыпалась штукатурка, потому что оконные стекла были выбиты и, когда шли дожди, вода затекала внутрь. То, что вы видите сейчас внутри и вокруг храма, сделано после 1969 года, кроме каменного иконостаса, сооруженного также при Патриархе Дамиане в 1931 году.
Я в этом монастыре с 1991 года. Девять лет жил без питьевой воды, каждый день приходилось ездить за ней на машине в соседнее селение – семь километров туда и семь обратно. Не было канализации. Блага цивилизации здесь появились после 2000 года. Когда отмечался Миллениум, а христиане всего мира праздновали 2000-летие Рождества Христова, Израиль получил много ассигнований от ЮНЕСКО на восстановление исторических объектов. Специальные представители тогда объезжали эти объекты, чтобы определить, что можно сделать. Я попросил о проведении канализационной системы, обеспечении питьевой водой, о новой дороге и строительстве забора вокруг монастыря. Все это было сделано на средства ЮНЕСКО.
Храмовую роспись сделал художник из Северной Греции, из области Македония. Храм начали расписывать в 1995 году. Работы продолжались пять лет, а потом вспыхнула вторая интифада. В это время паломники полностью перестали сюда приезжать, а поскольку все делается только на их пожертвования, не было возможности продолжать работу над росписями. Нынешний год считаю самым лучшим после тех проблем, которые пережили с 2000 года. В этом году мы уже планируем продолжить роспись храма, поместив на стенах сюжеты, связанные с событиями, которые происходили во время земного служения Христа вокруг Галилейского озера и в городе Капернаум.
– Как отражается на жизни Иерусалимской Церкви увеличение русскоязычной диаспоры в Израиле?
– Уже шесть лет каждую вторую субботу у нас совершается литургия на церковно-славянском языке. Неподалеку, в 20 километрах отсюда, живет русский священник – клирик Иерусалимской Патриархии. Одну субботу он служит у нас, следующую – в Тиверии, где находится другой греческий храм, тоже в честь 12 апостолов. Ночная служба на Рождество Христово проходит в Тиверии, а Пасхальная – здесь. Собирается много народа. В прошлую пасхальную ночь, например, было 600 человек. В основном это местные жители из числа иммигрантов последней волны, приехавшие 12–15 лет назад, – члены смешанных семей, где муж – еврей, а жена – христианка, или наоборот, или оба христиане, приехавшие в Израиль потому, что их предки были иудеями. Конечно, раньше здесь не служили на церковно-славянском, но теперь появилось много нуждающихся в этом. Иммигранты, материально встав на ноги, начинают ощущать потребность в духовной пище и ищут места, где служат на родном языке. Иерусалимская Патриархия думает, как помочь этим людям. Как вы знаете, у нас уже появляются приходы, окормляемые русскоязычными священниками, издается духовная литература на русском языке. Мы понимаем, что люди более молодые могут всю информацию: церковный календарь, молитвы, жития святых – найти в интернете, но остальные по старинке нуждаются в книгах.
В Израиле есть много городов, где 20–30% населения составляют русскоязычные, и если там есть храмы, то можно проводить службы на церковно-славянском языке. В Тиверии, например, из 60 тысяч населения 20% – русскоговорящие. В основном это интеллигенция. Там приход состоит примерно из 100 человек, по праздникам бывает больше. Но есть чисто еврейские города, такие как Тель-Авив, как Ашдод, где никогда не было православных храмов. Убежден, что там их надо строить. Я знаю, что наш Патриарх Феофил III принял недавно группу русскоязычных священников. На этой встрече говорилось о том, как организовать русские православные приходы. Думаю, что русская иммигрантская община, которая появилась здесь, в два раза больше, чем самая большая арабоговорящая. Это очень важно для нашей Патриархии. Важно то, что выходцы из России, оказавшись в Израиле, находятся под церковным омофором. Думаю, что ваша Церковь, как братская, должна помочь Патриархии здесь поддерживать людей, которые тут живут, помочь удовлетворять их духовные нужды. То, что русских здесь много и с каждым днем становится больше, это очень хорошо.
– Вы упомянули об арабоговорящей пастве Иерусалимской Церкви. Почему падает ее численность?
– Много христиан, можно сказать, элита арабоговорящих прихожан, уехали в Иорданию или в Америку. Причины объективны: они не могли дать здесь образование своим детям. Во время интифады университет и другие учебные заведения были закрыты. Время шло, дети вырастали, надо было как-то позаботиться об их будущем.
Палестинцев как нации нет и никогда не было. Никогда не было Палестинского государства. Если оно появится, то будет мусульманским. Христиан там уже не больше 20%, и это не позволит им влиять на ситуацию, а мусульмане не будут помогать христианской общине. Принадлежность Иерусалимской Церкви для арабоговорящих христиан как паспорт: этим определяется, кто они. По-арабски они называются «рум-ортодокс», то есть православные римляне. Восточные Православные Церкви возникли на территории Восточной римской империи, которая позже стала называться Византией. С тех времен в арабском мире сохранилось название православных «рум-ортодокс».
В жизни Востока был эллинистический период, начиная со времени Александра Великого и до VI века. Почти тысячу лет даже евреи говорили на греческом. Потому и называют приходы арабоговорящими, что они не имеют никакой связи с арабами по крови. Они не пришли откуда-то из Аравии. Это местные жители, которые просто разговаривают на арабском языке, здесь распространенном. После 60-летнего существования государства Израиль их дети стали говорить между собой уже не на арабском, а на иврите. Они учатся на иврите, а арабский для них – второй язык. Внуки, скорее всего, будут говорить только на иврите. Их никто не принуждает учить иврит, просто жизнь требует учить государственный язык, если они хотят чего-то добиться.
У них не так глубока вера, они мало знают о постах, мало знают о своей религии – только то, что читают в церквях. Причина в том, что мало православных школ. В турецкое время их запрещали, причем запрет затрагивал только православных христиан. У католиков такого не было, их интересы защищали французы, англичане, позже – американцы. Интересы православных отстаивала только Россия. До революции было 70 православных школ в Палестине. Сейчас осталась только одна – в Вифании, и там учатся в основном мусульмане. Все школы были построены Императорским православным палестинским обществом и предназначались для православных на Ближнем Востоке.
Русские, которые приезжают сюда, знают, что такое Пасха, Рождество, знают, как и когда поститься, что нельзя причащаться без исповеди. Они об этом помнили, даже живя «под коммунистами». Арабы от этого знания очень далеки. А если все это отделить от Православия, тогда Православие – это что? Только носить крест на себе? Православие – это все вместе: и таинства, и пост, и хождение в храмы. Арабы в основном появляются в храме, когда их крестят, венчают и отпевают. Русский человек, если чего-то не знает о церковной жизни, будет выяснять, как правильно. У арабов этого нет. Просвещение идет через русские приходы, которых уже много в Святой Земле. Когда служба частью идет на арабском, частью – на церковнославянском и на ней стоят русские прихожане со своим знанием о Церкви, пусть даже тем небольшим, которое осталось после коммунистов, для арабов это много значит. Вот почему я говорю, что хорошо, когда русских здесь становится все больше.
– Часто ли бывают в монастыре паломники из России и бывших советских республик?
– Кроме организованной службы, которая совершается в храме по расписанию, бывает много русских групп, остановившихся где-нибудь поблизости, которые просят разрешения здесь служить. Приезжают три-четыре раза в неделю, но бывало, что приезжали и каждый день. Приезжают всегда очень рано, начинают служить с шести часов утра, к половине девятого заканчивают, чтобы успеть в гостиницу к завтраку.
Последний год число русских паломников заметно возросло, особенно в Иерусалиме, правда, там бывает больше туристов, чем паломников. Много русских, которые отдыхают в Шарм-Эль-Шейхе и оттуда совершают однодневные поездки в Израиль. В дороге они проводят по 14 часов в автобусе туда и 14 обратно. 28 восемь часов нужно сидеть в автобусе, чтобы попасть на пару минут к Гробу Господню. Но это уже не считается паломничеством, это – туризм.
– Считаете ли Вы, что с отменой виз число паломников возрастет?
– Подписание договора и его воплощение на практике – это не одно и тоже. Если это в действительности произойдет, то будет очень сложно. Израиль не готов к той массе народа, которая захочет сюда приехать. В нашем монастыре тоже не готовы. Паломников нужно принимать, поить, кормить, привечать, а это требует больших затрат времени.
– Отец Иринарх, расскажите, пожалуйста, о себе. Как Вы попали на Святую Землю?
– Я грек, родом из Македонии. 20 лет назад приехал из религиозной школы, в которой учился в Греции, учиться дальше в школе Иерусалимской Патриархии. Последний класс окончил здесь и решил остаться. Здесь принял монашество.
–
Ваши родители были верующими?
– Прадедушка был священником. Он тоже посетил Святые места. Наверное, от него любовь к Святой Земле унаследовал и я, один из его правнуков.
– Вы специально включаете в храме для паломников записи духовных песнопений?
– Да. Сюда приезжает очень много людей, которые почти ничего не знают о Церкви. Для них много значит сама возможность увидеть росписи храма, услышать духовную музыку, соприкоснуться с церковной атмосферой. Человек, зайдя в храм, должен почувствовать, что попал в другой мир. Недаром святые отцы считали, что музыка, архитектура, изобразительное искусство, все самое лучшее должно быть в Доме Божием, потому что это – врата Рая. Много людей, даже неверующих, заходят внутрь храма и сидят там часами. Они успокаивают свою душу. Если в церкви не возникает такого чувства, значит это – музей. Церковь без прихожан не считается Церковью. Это музей с монахами вместо охраны.
– Откуда Вы так хорошо знаете русский язык?
– Я никогда его специально не учил. У вас есть такая пословица: «С кем поведешься, от того и наберешься». Я часто общаюсь с русскими. Здесь одно время со мной жили два русских парня.
– Вам не скучно здесь жить?
– Человеку, 17 лет живущему на месте, которому он отдал многое в своей жизни, невозможно скучать. Каждый день бывает немного другим. Приходят разные паломники, задают разные вопросы.
– А какие именно вопросы задают?
– Зависит от того, откуда человек. Если с Запада, то первый вопрос: чем отличается западное христианство от восточного. На этот вопрос ответить очень легко. Русские паломники в основном спрашивают, когда у вас открыт храм, когда можно придти? Дело в том, что католики закрывают свои храмы в строго определенное время. После этого часа, даже если папа Римский придет, они не откроют: рабочее время кончилось. Ко мне даже если в полночь придут, я открою.
– Не страшно Вам тут одному?
– Страшно тому, кто без Бога.
– Не посещали грабители?
– Было. То, что они украли, им, может быть, было больше нужно. Бог им попустил это сделать. Я им прощаю.
– Не нашли их?
– Это вопрос к полиции. Говорят, будто бы самая лучшая в мире полиция – израильская, и армия – тоже Израиля. Все самое лучшее будто бы только у них. Но пока они никого не нашли.
– Откуда в храме русские иконы?
– Одну икону мне принес в подарок отец Гурий, который десять лет служил в Русской духовной миссии в Израиле. Вторую подарили сестры из православного монастыря в Галилее. Иконы – то, что у нас общее. Не нужно смешивать национальное с Православием. Вера у нас одна. Бог не спрашивает, кто ты и откуда, Он понимает язык сердца. Если мы начинаем выяснять кто это – русский, грек или еще кто-то, то уже говорим не о том.
– Что является главной святыней храма?
– Икона Божией Матери «Страстная». От этой иконы было явлено очень много чудес. Помню, был один мальчик семи-восьми лет, который не говорил. Его фотографию поставили в храме, молились о нем, и через три месяца ребенок полностью излечился. Мы об этом узнали, потому что его фотографию попросили обратно. У сына украинских дипломатов было раковое заболевание. Они молились здесь перед иконой Богородицы, тоже оставили фотографию. Сейчас мальчик уже здоров, растет, учиться. Были и другие чудеса. У одной русскоязычной девушки случилась трагедия: жених разбился на мотоцикле. Днем раньше он подарил ей сережки, которые девушка сразу надела. После гибели жениха она продолжала носить подарок и совсем не могла спать по ночам. Так продолжалось шесть месяцев. Она не могла нормально жить. Мама привезла ее сюда. Мама – иудейка, но даже иудеи, когда сами себе не могут помочь, приходят в Церковь. Они пришли и оставили сережки у иконы Богоматери. Я им обещал, что сережки всегда будут здесь, и в любой момент, если им нужно будет, они могут прийти и забрать их. В первую же ночь после этого девушка заснула спокойно. Через некоторое время пришла проверить: на месте ли сережки? Она уже замужем, имеет детей. Подобных случаев было много. Была другая израильтянка, тоже русскоговорящая, онкологическая больная. Каждый раз, когда ей делали химиотерапию, он приходила сюда и стояла перед иконой долгое время. Она всегда говорила: я иудейка, но здесь себя чувствую хорошо, набираюсь сил; химиотерапия – это очень больно, и я только так могу ее выдерживать. Так она ходила полтора года. Потом пришла ее дочь, чтобы поставить свечку за упокой души мамы. Она не была православной, но так молилась! Человек не дошел до крещения, но, думаю, Бог примет ее. Нельзя осуждать человека, который почему-то не крестился, и говорить, что он плохой человек. Бывают плохие христиане, потому что они знают Закон, но не соблюдают его. А те, которые не знают, как можно их судить? Думаю, что если бы мы все были хорошими христианами, тогда и эти люди пришли бы в Церковь.
