Омар Хайям (№17 по сводному изданию)
 
Дивлюсь тебе, гончар, что ты имеешь дух
Мять глину, бить, давать ей сотни оплеух.
Ведь этот влажный прах трепещущей был плотью,
Покуда жизненный огонь в нём не потух.
 
(перевод О.Румера)
 
 
Те гончары, что глину мнут ногами,
Когда б хоть раз раскинули мозгами,
Не стали б мять. Ведь глина – прах отцов.
Нельзя же так вести себя с отцами!
 
(перевод Д.Седых)
 
 
Над глиною гончар опять занес кулак…
Глазами видит он, а разумом – никак:
Не зная удержу, он топчет и колотит
Несчастный прах отцов. Ну разве можно так?!
 
(перевод И.Голубева)

To Божий одуванчик
Вы правы. Вот подстрочник:
 
Эти гончары, что месят глину,
Если бы присмотрелись к ней с рассудком и разумом,
То никогда не стали бы бить, топтать и мять её:
[Ведь] это прах отцов - обращались бы [с ней] хорошо.
 
(перевод Р.М.Алиева и М.-Н.О.Османова)

На севере диком стоит одиноко
        На голой вершине сосна
И дремлет качаясь, и снегом сыпучим
        Одета как ризой она.
 
И снится ей всё, что в пустыне далекой —
        В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утёсе горючем
       Прекрасная пальма растет.
 
1841
 
М. Ю. Лермонтов.

To lb
Поддержим русского производителя.

Крошка сын
                   к отцу пришел,
и спросила кроха:
— Что такое
                   хорошо
и что такое
                 плохо? —  
У меня
           секретов нет,—
слушайте, детишки,—
папы этого
                 ответ
помещаю
               в книжке.
 
— Если ветер
                      крыши рвет,
если
        град загрохал,—
каждый знает —
                          это вот
для прогулок
                     плохо.
Дождь покапал
                        и прошел.
Солнце
            в целом свете.
Это —
           очень хорошо
и большим
                  и детям.
 
Если
        сын
               чернее ночи,
грязь лежит
                  на рожице,—
ясно,
         это
               плохо очень
для ребячьей кожицы.
 
Если
        мальчик
                     любит мыло
и зубной порошок,
этот мальчик
                    очень милый,
поступает хорошо.
 
Если бьет
               дрянной драчун
слабого мальчишку,
я такого
            не хочу
даже
        вставить в книжку.
 
Этот вот кричит:
                         — Не трожь
тех,
      кто меньше ростом! —
Этот мальчик
                     так хорош,
загляденье просто!
 
Если ты
            порвал подряд
книжицу
             и мячик,
октябрята говорят:
плоховатый мальчик.
 
Если мальчик
                     любит труд,
тычет
        в книжку
                      пальчик,
про такого
                пишут тут:
он
    хороший мальчик.
 
От вороны
                карапуз
убежал, заохав.
Мальчик этот
                    просто трус.
Это
     очень плохо.
 
Этот,
       хоть и сам с вершок,
спорит
          с грозной птицей.
Храбрый мальчик,
                            хорошо,
в жизни
            пригодится.
 
Этот
       в грязь полез
                            и рад.
что грязна рубаха.
Про такого
                говорят:
он плохой,
                неряха.
Этот
      чистит валенки,
моет
      сам
           галоши.
Он
    хотя и маленький,
но вполне хороший.
 
Помни
          это
              каждый сын.
Знай
       любой ребенок:
вырастет
             из сына
                         cвин,
если сын —
                   свиненок,
Мальчик
             радостный пошел,
и решила кроха:
«Буду
         делать хорошо,
и не буду —
                   плохо».
 
1925
 

НЕ  ОСЕНЬ
 
Бегать голым и бГісым
гулять до рассвета дня
И по-прежнему видеть
как - вдох - не темнеет небо
А за лесом покосы
Малина растет, звеня
Торопинка не выведет
а заведет, где не был
На дороге сосна
подожженная спичка вмах
Море липнет без шума
у неба луну попросим
Не смотри, что рябина красна
седина в ветвях
До последнего думай,  
что это еще не осень
 
(Ксения Букша)

***
Если поезд ушел, надо как-нибудь жить на вокзале:
в туалете, в буфете, под фикусом пыльным, у касс,
ибо нам небеса это место и век навязали,
как вовек полагалось верхам: не спросивши у нас.
 
Надо ставить заплатки на платья и ставить палатки,
разводить не руками, а кур, хризантемы, костры,
и Писанье читать, и держать свою душу в порядке,
и уехать хотеть за троих, то есть как три сестры.
 
И кругами ходить, как в тюрьме, по сквозному перрону, –
и понять, и проклясть, и смириться, и все расхотеть,
и без зависти белой смотреть на дуреху ворону,
что могла б и в Верону на собственных двух улететь.
 
И на этом участке планеты дожить до рассвета,
и найти себе место под крышей и солнцем в виду
раскуроченных урн, и дожить до весны и до лета,
и в тетрадку писать, и не тронуться в этом аду.
 
И стоять на своем, и пустить в это месиво корни,
и врасти, а потом зацвести и налиться плодом,
ибо поезд ушел в небеса и свистки его горни,
но остался вокзал, на котором написано: “Дом”.
 
(Инна Кабыш)
 

 Давно не было такой сильной выкладки!

To Атех
Ксения Букша
Аля Кудряшева
Инна Кабыш
Виктория Измайлова
 
- откуда такой всплеск? словно заговор столь дивный выговор!

To lb
Из статьи, о которой я вчера упоминала...

Да, все четыре чудо как хороши! Но лично меня более всего тронула И.Кабыш.
Слава Богу, не оскудевает Россия талантами...вот только на взрослость по-прежнему дефицит (последнее, впрочем, к авторам не относится).  

* * *
 
постлетнее
 
убираю платья поглубже в шкаф.
разлетелось тысячей золотых прости,
поперек и вдоль меня прошагав,
лето. не удержать в горсти.
 
завожу часы, вытираю пыль,
привожу в порядок черновики;
как калека, свой уронив костыль, -
опираюсь на рифмы, - вместо руки.
мне зима по-прежнему дорога
красной шерстью и ароматом смол.
больше друга в тебе я люблю врага.
мы сидим вдвоем, молча глядя в пол.
у зимы в запасе есть пестрый шарф,
мандарины, елка и мятный чай.
снег повсюду: на площадях, щеках.
разбиваюсь тысячей золотых прощай.
и я знаю: как, только вот: зачем
протекает время мимо рта и лба?
солнцем или снегом осев на плече.
на мое: "уйди" - говоришь: "судьба"
 
пережив листопад, дотянуть до зимы...
и попасть в нее, как рукой в рукав.
осень мне дает пару дней взаймы.
убираю платья, взаймы не взяв.
 
(Наиля  Ямакова)

Самое время бросить работу и уехать на дачу.
Мазать на раны деревьев садовый вар
И молча бродить в какой-нибудь хвойной чаще.
Здесь - задыхаются двигатели.  
Своды метро плачут.
Всюду срезают траву,  
срезанная трава
Пахнет травой, но гораздо ярче и слаще.
Гул поездов приобретает тональность стона.
Автомобили, дома, небо, ветер, птицы
Становятся прозрачней стекла.
Твоя чертова непрерывность в одну сторону
Возможно, никогда не родится.
А в другую - уже пресеклась.
 
Был бы слесарь, токарь,  
было бы больше толка
В том, над чем просиживал днями,
Чему так много отдал.
Ты болтаешься, выкушенный из кровотока,
Шевеля обрубленными корнями,
Подбирая оголенные провода.
Самое время пасть на колени, слушать звон колоколен -
Для соблюдения правил,  
законов жанра,
И чтобы звон вымывал из памяти лица.
Но ты торопливо вбиваешь строку за строкою,
Подгоняемый невидимым голодным пожаром.
И никак не можешь  
остановиться.
 
(Дана Сидерос)
 

To meybe 07
Слишком ритмично писать уж нельзя, а без ритма совсем - невозможно...