«Во вторник 14 мая сего 1963 года эконом игумен Ириней организовал,  как и во все прошлые годы монастырской жизни, поливку и опрыскивание  монастырского сада дождевой и снеговой водой, которую мы собираем  благодаря нами сделанной запруде около беседки за крепостной стеной.  Когда наши люди работали к ним подошли шесть мужчин, а потом еще двое; у  одного из них в руках была мерка, которой они разделяли бывшую  монастырскую огородную землю. Он стал ругаться на работающих и запрещать  качать воду, говорил, что это вода не ваша, приказывал прекратить  качать. Наши люди пытались продолжить работать, но он подбежал к ним,  схватил шланг и стал его вырывать, другой — с фотоаппаратом — стал  фотографировать наших людей…

Эконом сказал этим неизвестным людям, что пришел наместник, идите и  объясните все ему. Подошел один из них. Остальные стояли поодаль,  фотографируя нас; их осталось трое.

— Кто вы и что от нас требуете? — спросил у них я.

Этот человек в шляпе не назвал своего имени и чина, а сказал мне, что  мы не имеем права на эту воду и на эту землю, на которой стоим. Я  добавил:

— Не смеете дышать воздухом и не смеете греться на солнце, потому что  солнце и воздух и вода — все и вся ваше, а где же наше? — И переспросил  его: — Кто ты и зачем пришел?

Он не сказал своего имени. Я ему сказал:

— Я, Воронов Иван Михайлович, гражданин Советского Союза, участник  Великой Отечественной войны, и мои товарищи, которые живут за этой  стеною, ветераны и инвалиды Отечественной войны, многие — потерявшие  руки и ноги, получившие тяжелые ранения и контузии, поливали эту землю  своей кровью, очищали этот воздух от фашистской нечисти; а также мои  товарищи, живущие здесь, труженики заводов, фабрик и полей, старые  инвалиды и пенсионеры, старые отцы, потерявшие своих сыновей в боях за  освобождение этой земли и этой воды, и все мы, проливавшие свою кровь и  отдававшие свои жизни, не имеем права пользоваться своей землей, водой,  воздухом и солнцем — всем тем, что вырвали у фашистов для себя, для  своего народа? Кто вы? — снова спросил я. — И от чьего имени вы  действуете?

Они стали лепетать, называя райкомы, обкомы и т. д.

Уходя от нас боком, человек в шляпе сказал: «Эх… батюшка!»

Я ответил, что батюшка я — для вон тех людей, а для вас я — русский  Иван, который еще имеет силу давить клопов, блох, фашистов и вообще  всякую нечисть».